Ларе-и-т`аэ - Элеонора Раткевич

– Слишком много домашней птицы, – кивнул Эттрейг. – Отчасти и свиней, но это ненадолго. На рынках сплошь рыба, даже вдали от Линта, и птица – а мясо уступает.

– Рыбные садки и птица, – кивнул Аккарф. – То, что проще содержать. И проще прокормить.

– Это верно, – кивнул Орвье. – Даже и у нас мясо недешево… хотя его покуда хватает.

Само собой, хватает – во всяком случае, в приграничьях Эттарма и Окандо. А вот обмолвка насчет дороговизны… это интересно. Аффраль и вообще славится сумасшедшими ценами – но тамошним жителям они по карману… так сколько же должно стоить мясо на аффральских рынках, чтобы уроженец этой страны назвал его недешевым?

– Нам едва хватает мяса для самих себя, – подытожил Сейгден. – И никто из нас не может себе позволить расширять пастбища. А если мы сами возьмемся поставлять скот на строительные работы, нам придется их расширять… или самим поступиться в еде.

– Вранье! – взвизгнул почти потерявший голову Иргитер. – Вот уж гдегде, а в Сулане скотины немеряно!

– Скот Сулана, – с подчеркнутым спокойствием пояснил Сейгден, – это не столько мясо, сколько молоко и сыр. И мы не можем себе позволить резать его ради минутной выгоды… равно как и забирать под пастбища земли наших виноградников.

Явную двусмысленность насчет скотины, которой Сулан полнится, а также заявление по поводу вранья Сейгден умело пропустил мимо ушей – за что Лерметт ему был от души благодарен. Однако если суланский лис и сдержался, не сказано, что остальные тоже сумеют. Ктонибудь всенепременно сорвется. А чтоб он провалился, склочник риэрнский!

– Мы вынуждены покупать мясо у степи, – четко произнес Лерметт. – И впредь – тоже.

Иргитер налился дурной кровью.

– Да чтоб я… да чтоб мы… – неразборчиво хрипел он. – Да по какому праву…

– По праву людей, не желающих голодать, – отрезал Аккарф. Да, зря Иргитер затеял кражу священного ожерелья. Из всех королей Приречья Аккарф – самый осторожный. Он ничего не делает очертя голову. Чтобы добиться от него откровенной поддержки, нужно очень постараться – а сейчас он ринулся на помощь Лерметту, не задумываясь: все, что Иргитеру на руку, должно быть опровергнуто.

– Да мне на их скотину мерзкую и медной монеты жалко! – бухнул Иргитер.

– Не медной! – неожиданно резко оборвал его Сейгден. – Серебряной. И чтобы с необрезанным краем. Полную цену.

– Никогда! – прошипел риэрнец.

– А придется! – яростно выдохнул Сейгден. – Хотите богатеть, а соседей держать в бедности? Это не только дурная мораль – это дурная политика. От нее до войны один разве шаг… да и того нет. Это и есть война. У нас нет выхода – или мы пускаем к себе степь со своим товаром – на равных и за честную цену – или мы пускаем к себе войну. Уж если я скот резать не дозволю, то людей – тем более!

Лица королей, принахмурившиеся было, после слов Сейгдена вновь прояснились. Медленно – ох, до чего же медленно! – их головы склонялись одна за другой в утвердительном кивке. Лерметт украдкой перевел дыхание. Даже вечно безмолвная Шеррин, и та согласно кивнула – еле заметно, но все же…

– Но я не могу позволить своим деньгам утекать в степь! – взбеленился Иргитер. – Для меня это сущее разорение!.. голод!.. голодные бунты!..

Вот как? Нет, жизнь и впрямь неистощима на сюрпризы. Голод, значит… и голодные бунты… о которых ваше риэрнское величество знает явно не понаслышке… откуда бы это? Не диво, если бы голода испугалась Адейна – они там у себя, конечно, ослы изрядные, раз отказались от хлеба и пустили всю свою землю под розы, но ведь не настолько ослы, чтобы эти самые розы жевать! Для Адейны голод – не призрак из легенды, а угроза живая и постоянная, Адейна уже третье поколение подряд живет впроголодь… но чтобы Риэрн! Богатый процветающий Риэрн, в котором, как и в Найлиссе, есть буквально все… да что ты такое сделал со своей страной, если для тебя утрата некоторой толики монет уже разорение? Монет, которые все едино вернутся к тебе назад – за счет того, что купят на твоем же рынке те же самые степняки… ведь всегото и надо, что самую малость обождать – но ждать ты отчегото не можешь… куда ты деньги подевал, Иргитер? Неужели мои опасения не напрасны?..

– Риэрн никогда на это не пойдет! – взревел Иргитер. – Слышите – никогда!

– В таком случае Риэрн останется в одиночестве, – заметил Эвелль. – Мы все на это пойдем – и без колебаний.

– Что значит – в одиночестве? – Игритер вновь вскочил со своего места, словно подброшенный. – А Адейна?

– А Адейна может принять и нашу сторону, – довольно резко отпарировал Эвелль. Видно, даже его терпение было на исходе.

– Вот еще! – пренебрежительно фыркнул Иргитер, которому подобная мысль и в голову не приходила. – Да кто ей даст?

– А кто даст Риэрну так самовластно распоряжаться Адейной? – сухим неприятным тоном поинтересовался Аккарф.

– А поему бы и нет? – отрезал Иргитер. – Шеррин моя невеста – можно сказать, без пяти минут жена. Так что за Адейну буду решать я!

Шеррин побледнела отчаянно – никогда еще Лерметт не видел такой бледности. Глаза у нее сделались огромные, в поллица, зрачки разошлись во всю радужку.

– А у нас в Эттарме говорят, – заметил Эттрейг, как бы даже и не глядя на Шеррин, – что до свадебного дня невеста не родня – а за пять минут и свинья у кормушки сдохнет, если пора ее настала. Так что не спешите решать за других – как бы после раскаяться не пришлось. Ее высочество Шеррин вам покуда не жена.

Лишь когда с уст Шеррин сорвался слабый вздох, Лерметт понял, что дыхание было и вовсе покинуло ее – и только теперь вернулось.

– Вот еще меня всякая задница хвостатая будет жизни учить! – заорал взбешенный Иргитер.

Эттрейг чуть приподнял голову, и риэрнец осекся. Не у него одного пресеклось дыхание – застыли все. Чтото огромное незримо стояло за спиной Эттрейга – тяжкая неодолимая мощь замерла невидимо в недолгом ожидании.

– Волки Эттарма слышат тебя, – негромко и сдержанно произнес Эттрейг. – Ты действительно сказал то, что сказал?

– Я… – булькнул Иргитер, – ййяаа… ннет!

Лицо его покрылось крупной испариной.

Эттрейг медленно кивнул, и каждый вздохнул свободнее, ощутив, что незримая сила ушла.

– Ну что же, – совершенно спокойно молвил Эттрейг. – Нет – так нет. Я полагаю, на этом наш небольшой инцидент разрешен?

Иргитер судорожно дернул головой – утвердительно.

– Вот и славно, – покладисто согласился Эттрейг. – Таким образом, Риэрн подает единственный голос против… или всетаки нет?

Будь у Иргитера хоть одна минута, чтобы прийти в себя, трудно сказать, что бы он ответил эттармцу… но минуты у него не было, и он ничего не ответил – потому что не мог. Дар речи еще не вернулся к нему.